Россию в ближайшем будущем ждет новое обострение «военного вопроса»: нынешняя система, когда армия состоит из срочников, призванных на один год, и низкооплачиваемых контрактников, изживает себя, не успев сложиться.
Обсуждению данной темы была посвящена пресс-конференция, на которой, правда, не было высокопоставленных особ. К тому же, она оказалась как бы «в тени» интервью начальника Генерального штаба генерала армии Николая Макарова «Российской газете», которое все активно цитировали. Между тем, участники дискуссии сделали не только прогнозы, но и мучительную попытку найти общий язык между «оборонным сознанием» и демократическим социумом.
Основным докладчиком выступил координатор общественной инициативы «Гражданин и армия» Сергей Кривенко, являющийся еще и членом Совета при президенте РФ по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека. Поэтому он может претендовать на роль одного из «связующих звеньев» меж обществом и властью, а заодно и на некоторые знания текущей политики.
Сергей Кривенко прямо заявил, что руководством страны признан провал военной реформы в таком виде, как она шла до сих пор. Собственно, провал перевода российской армии на контрактную основу был признан военными еще раньше. Но тут есть нюансы: как отметил Кривенко, «провал контракта» отнюдь не сулит военным счастливой жизни с призывной по преимуществу армией. Призыв тоже «проваливается», — а дальше вырисовывается тупик.
«Контракт провалился», по словам Сергея Кривенко, «не из-за финансовых причин, а из-за некомпетентных управленческих решений Министерства обороны», особенно при предыдущем министре Сергее Иванове. Вообще-то, одно другому не противоречит: как заметил сам выступавший, «срочник тоже деньги получает – 800 рублей, а контрактник – в 10 раз больше». Совершенно верно, именно 8 – 10 тыс. рублей в месяц предложили Вооруженные силы солдату-контрактнику. И, естественно, «контракт провалился» — именно «по финансовым причинам» и из-за соответствующих «управленческих решений»: какие «управленцы» так решили? По признанию Начгенштаба, вместо 400 тыс. контрактников, нашлись только 200 тыс., — и можно себе представить, какие «золотые роты» набрали.
Теперь вот и начальник Генштаба обещает контрактникам по 35 тыс. рублей в месяц. Но, очевидно, такие деньги у армии есть только, при условии, что контрактников будет меньшинство, пусть и «квалифицированное», — а все, сколько-нибудь второстепенные, должности займут срочники-одногодичники. Вот эту-то идиллию и стремились разрушить участники пресс-конференции. Вопрос о том, можно ли вообще получить боеспособное воинство при одногодичном сроке службы, в данный момент не рассматривался. Допустим даже, что в принципе можно. Все равно на деле не получится.
Как напомнил Кривенко, страна входит в «демографическую яму»: в призывной возраст вступают малолюдные поколения, рожденные в начале 90-х годов, — мы все хорошо помним эту эпоху. Кривенко предложил решить простейшее уравнение: Генштаб и Минобороны планируют иметь в составе Вооруженных сил около 700 тыс. солдат-срочников. А коль скоро срок-то у нас теперь один год, — значит, и призывать надо по 700 тыс. юношей в год. Так не будет у нас столько юношей-то! Даже если все отсрочки отменить и всех инвалидов признать годными, — все равно не будет, а будет гораздо меньше.
Тут можно было бы Сергея Владимировича немножко поправить. Существует способ выполнить призыв, даже и «в демографической яме»: для этого надо просто надеть ежовые рукавицы – и отправить в армию всех уклонистов прошлых лет. Скажем, до 35-летнего возраста. Вот этого – хватило бы намного! Но для этого нужно другое государство, и можно представить, какое. Такой драконовский вариант на пресс-конференции совершенно не рассматривался.
Как осторожно заметил Сергей Кривенко, всю эту ситуацию президент и правительство понимают. И понимают, что впереди – тупик. Как заметил Кривенко, «военных можно пожалеть, – они загнали себя в угол». Потому что больше, даже не то что приятных, но и просто нескандальных вариантов действий – не просматривается.
Один из остающихся путей – удлинение срока службы. Насколько именно – пока неясно. Сам же Кривенко сообщил, что соответствующая (пока секретная бумага из Минобороны) лежит в высших канцеляриях. В любом случае, это – скандал грандиознейший: военный сапог наступит на такую больную мозоль российского общества, что трудно даже представить себе всю силу воплей. Правда, в недавней истории 90-х годов уже был момент, когда срок службы снизили с двух лет до полутора, — а потом передумали и снова увеличили до двух. И ничего, резонанса не было вообще никакого, все об этом давно забыли.
Но, во-первых, разница между годом и двумя – это далеко не то же, что разница между полутора и двумя. Это – разница качественная, знаковая. А во-вторых, «гнойник» общественных болей, связанных с армией, уже дозрел до такого состояния, что «заговоритиь» его не удастся. Тут аналогия вряд ли сработает. Этак, чего доброго, и на выборах может сказаться, при всей нашей управляемой демократии. Как ненавязчиво заметил Кривенко, удлинение срока службы «могут оставить в наследство новому президенту». Однако, «новому» — это кому? Владимиру Путину? А ему это – очень надо?
«Масла в огонь», что называется, подлила председатель Комитета солдатских матерей Москвы Татьяна Кузнецова. С горечью поведала правозащитница, что при последних призывах, после укорочения срока службы до одного года и соответствующего роста потребности в количестве рекрутов, возвращаются худшие злоупотребления прошлых лет. Опять ловят с милицией, опять проворачивают всю процедуру медкомиссии, призыва и отправки в войска в один день, чтобы никто даже пожаловаться не успел, опять призывают массу больных – которых потом комиссуют, расходуя не только чужое здоровья, но и массу бюджетных денег. Да и места в госпиталях резко сократили в ходе «сердюковской реформы».
Что ж делать? Татьяна Кузнецова показала законопослушность и отметила, что, коль скоро есть закон о воинской обязанности, он должен быть исполнен. Но именно закон, а не произвол и не «план набора». Юношам Кузнецова посоветовала «не бегать от военкомата, а вовремя установить с ним правовые отношения». То есть, в 16-17 лет, при прохождении процедуры «приписки», тщательно пройти медкомиссию «и получить именно ту степень годности, что вам положена по закону». Кстати, если уж по закону, то на приписку несовершеннолетние допризывники должны являться с родителями – у нас это, как правило, не соблюдается. И – обязательно иметь все медицинские документы, хоть как-то касающиеся нынешнего состояния здоровья. Потом, в 18 лет, опять пройти медкомиссию, — и, только, если уж ограничений все же нет, идти служить, не забывая и там о правах своих.
Как особо отметила Кузнецова, милиция не имеет никакого права кого-либо приводить в военкомат. Она вправе задерживать только правонарушителей и приводить только в отделение, где обязательно составляется протокол. В крайнем случае, имеет смысл звонить по мобильному телефону в прокуратуру – она имеет «горячие линии» и вообще, является в некотором роде «соперницей» МВД, что иногда кому-то помогает.
А, в общем-то, и Сергей Кривенко, и Татьяна Кузнецова выразили надежду, что президент и правительство все-таки выберут другой, хотя тоже достаточно сложный, вариант действий. И изыщут-таки способы перевести армию на контракт. Как считает Кривенко, такие деньги в казне есть, — нужна политическая воля, чтобы отказаться от призыва, без которого наше государство никогда себя не мыслило. Но благодарность общества не будет знать границ.
Впрочем, как отметил третий участник пресс-конференции, социолог, замдиректора ВЦИОМ Константин Абрамов, российское общество еще и само «не определилось четко с призывом». Опросы населения по различным аспектам военной службы ВЦИОМ проводит много лет, из года в год, причем, к делу социологи подходят обстоятельно, со здоровой долей настырности.
Так вот, по последним имеющимся данным за 2009 год, 51% опрошенных выступает за сохранение всеобщей воинской обязанности. Вряд ли это можно назвать большинством, – год от года мнение народа колеблется, – но это можно считать половиной. В 1998 году за призыв было гораздо меньше – 35%.
Почему половина общества за призыв? Из этой половины, 70% отметили необходимость иметь обученный военному делу резерв, около 40% считают армию «хорошей школой жизни» — это можно трактовать по-разному – и чуть меньшее число считает ее «хорошей гражданской школой».
На вопрос о том, почему молодые россияне не хотят служить в армии, было предложено много вариантов ответов. Среди них, 70% опрошенных отметили дедовщину в армии. Остальные причины гораздо менее значимы, даже боевые действия по типу Чечни отметили только 29%. Около 30% сетуют на тяготы и строгости службы, 15% — на несознательность и отсутствие патриотизма у молодежи, 14% полагают, что юноши не хотят терять годы.
Уверенность граждан в том, что российская армия способна обеспечить безопасность страны, с годами растет: в 2005 году ее выразили 60% опрошенных, а в 2008 году – уже 67%. При этом состояние Вооруженных сил оценивают как хорошее лишь 17% (а в 1998 году – всего 1% опрошенных). То есть, молчаливо предполагается, что даже в плохом состоянии армия сумеет нас защитить. Что ж, в этом есть логика: к трудностям нашим солдатам не привыкать.
Более 70% россиян считаютнеобходимым увеличить военные расходы, однако лишь 25% выступают за рост численности военнослужащих. Около половины опрошенных полагают численность Вооруженных сил более или менее оптимальной.
И, наконец, «рейтинг одобрения» армии в российском обществе остается высоким и растет. Как сообщил Константин Абрамов, процент опрошенных граждан, одобряющих действия армии, возрос с 32% в 2006 году до 56% в 2009-м, а на момент российско-грузинского конфликта августа 2008 года этот рейтинг поднялся до 61%. По словам Абрамова, армия и СМИ – единственные из социальных институтов, которые граждане помещают «в положительную часть шкалы». Для сравнения, Общественная палата РФ пребывает «на нулевом делении шкалы». Ну, с остальными «социальными институтами» дело обстоит плачевнее.
